Перечень производных графических (не каллиграфических) черт сводится к следующему:

Таким образом, общее количество основных и производных черт сводится к 30. Из них 41-я и 57-я основаны на изогнутости, все же остальные на переломности. За вычетом малоупотребительных 33-й, 63-й, 52-й, 62-й черт иероглифическая азбука исчисляется 26 чертами, которые дают возможность, при соблюдении известных каллиграфических правил, написать любой знак азбуки или иероглиф.

Так как каждый иероглиф представляет собою одно слово, то графические правила для написания его до некоторой степени напоминают орфографические правила для написания слов в языках, пользующихся фонетическими символами.

Существует ряд правил, диктующих последовательность написания иероглифов и знаков азбуки. Эти правила сводятся к следующему:

1. Иероглифы рисуют сверху вниз



2. Слева направо



3. При пересечении двух или более черт, горизонтальная линия обычно предшествует вертикальной



4. Иногда вертикальные линии предшествуют горизонтальным



5. Сначала проводится центральная линия,
затем - левая и правая



6. Вертикальная линия проходящая через центр,
проводится последней



7. Диагональная линия, идущая справа налево,
рисуется прежде, чем идущая слева направо

Эти правила в некоторых случаях применяются несколько своеобразно, существует небольшое количество отступлений от правил написания иероглифов. Однако в любом случае соблюдение правил приводит к постепенному вырабатыванию навыков написания иероглифов.

Для того, чтобы правильно писать иероглифы или знаки азбуки необходимо держаться следующих правил:

• каждая черта обладает свойственным ей направлением и может и должна писаться только в этом направлении;
• за писанием каждой черты соблюдаются по крайней мере три момента:
  • приступ или установка пера;
  • протягивание пера в известном направлении;
  • завершение черты или отрыв пера от бумаги.

Таким образом, основное требование заключается в сознательном делении писания каждой черты на указанные три момента, которые должны быть выполнены с надлежащим вниманием и тщательностью, иначе мы не получим требуемой черты.

Основным инструментом для писания служит так называемая писчая кисть. но в деловой жизни все большую победу одерживает европейское стальное перо, а также обыкновенный карандаш и мел в школах. Писчая кисть, благодаря присущей ей поразительной гибкости и как бы живому участию в писании, заслуживает, хотя бы в теоретических целях распознавания секретов японского каллиграфического искусства, не напрасно занимающего место рядом или даже выше живописи, полного внимания изучающего японскую письменность. Карандаш, стальное перо и мел, при всей их пригодности, никогда не дадут истинного представления о внутренних и художественных качествах иероглифов и знаков японской азбуки.

Некоторые черты дают уже в самостоятельном, одиночном употреблении определенное готовое начертание знака азбуки или иероглифа, но в большинстве случаев начертание иероглифа или знака азбуки получается из сочетания нескольких одинаковых, чаще же различных черт.

Сочетания черт могут происходить в порядке раздельности, соприкосновения, пересечения. Кроме этого все эти моменты могут между собою сочетаться.

Так как каждое иероглифическое или силлабическое начертание, вне зависимости от количества входящих в состав его черт, всегда по величине своей занимает одинаковое пространство в воображаемом квадрате или стоячем прямоугольнике, то, естественно, длина каждой основной черты или части производной черты зависит от места, предоставляемого ей в данном сложном начертании. По условиям места она может сокращаться или наоборот удлиняться и даже бывает, что одна черта переходит в другую.

Необходимо иметь ввиду, что определение направления не имеет математического смысла. С точки зрения точности направления наблюдаются отклонения, но они не столь значительны, чтобы данное направление изменялось по существу.

Освоившись с основными принципами письма, мы можем перейти к производным чертам. С каллиграфической точки зрения таких производных черт имеется очень много, но в графическом отношении число их может быть значительно сокращено.

По выработанной октограммной системе японской письменности (поскольку речь идёт о иероглифах, относящихся также и к китайской письменности) таких производных черт имеется всего лишь 22, некоторые из которых могут быть опущены.

Но прежде, чем перейти к рассмотрению производных черт, необходимо сказать несколько слов об их общем характере.

Производной чертой называется такая графическая черта, разнящуюся от основной дальнейшим развитием последней в отношении изогнутости или переломности.

Каждая производная черта сохраняет в окончательном итоге направление основной и, как и основная, несмотря на число переломов, доходящих до четырех, пишется на всем протяжении, как основная, то есть как одна сплошная черта без отрыва пера от бумаги. Следовательно, производная черта никогда не будет составной, а всегда лишь изогнутой или изломанной по сравнению с основной. В отдельных частях всего протяжения производной черты следует придерживаться указанными выше направлениями и правилами, данными для черт, относящихся к этим направлениям.

Характерным отличительным моментом производных черт может только служить исходная часть их, различие же между собою отдельных производных черт, производимых от одной и той же самой основной черты, определяется моментами изогнутости, чаще переломности протяжения между приступом и исходом черты.

Что касается писания производных черт, то оно подчиняется уже изложенным правилам, то есть, смотря по случаю, их пишут слева направо или сверху вниз, но никогда не наоборот. Частности разрешаются анализом каждой производной черты по отдельным моментам. направления каждого отдельного протяжения ее. В дальневосточной литературе эти производные черты имеют каждая свое специальное название, заменяемое нами простой нумерацией из двух цифр, из которых первая указывает на основную черту, вторая же на порядковое место данной производной черты среди черт одинакового производства. Таким образом, наша нумерация, как таковая, всегда указывает на внутреннюю связь между основными и производными чертами, что дает возможность, в случае необходимости классификации иероглифов по содержащимся в них чертам, всегда исходить из основных черт, под которыми в номерном порядке располагаются производные.

В японском языке употребляется в современной газете до 2500 китайских иероглифов, на японских пишущих машинках различных систем имеется до 3000 китайских иероглифов, не меньшее число знает также японская наборная машина.

Обыкновенные справочные словари содержат от 8 до 25 тысяч иероглифов, более полные же до пятидесяти тысяч. Однако, отнюдь не будет преувеличением сказать, что по крайней мере 80-90% этих знаков представляют собою своего рода лексиконное достояние, переходящее из словаря в словарь. Во всяком случае максимальное количество употребительных иероглифов можно определить в 5000, с некоторым же риском уклонения от действительности и истины в 6000. Весь курс иероглифики по всей системе японского образования навряд ли превышает 4200, что же касается официального запаса иероглифов, положенного японским министерством просвещения для японской начальной школы, рассчитанной на создание основного кадра грамотных людей, то он составляет 1962 знака, что вместе с полуторастами сокращенных и во всяком случае дублетных начертаний, всего дает 2115 знаков.

Катакана имеет 48 основных букв, что вместе с производными и дублетными даёт не меньше 75 букв, вместе же с вспомогательными начертаниями до 90 букв. Само собою понятно, что научиться правильно и осмысленно писать такое количество знаков представляется возможным только при наличии известных правил и определённых приёмов, дающих занимающемуся возможность самостоятельного подхода к новым знакам кроме непосредственно изученных. В противном случае приходилось бы заучивать каждое из употребительных начертаний, а таковых насчитывается, как видно, несколько тысяч, в отдельности, или вообще отказаться от писания.

К сожалению, на иероглифы установился неправильный взгляд, что каждый из них представляет собою нечто целое, законченное, подлежащее изучению в отдельности. Японско-китайская каллиграфия базируется на "восьми законах", заложенных в иероглифе 永. Это выражается формулой 永字八法, что по-японски произносится: эйдзи-хаппо:. Мы это выражаем по-русски словами - октограмма иероглифа "вечный".

В действительности, в иероглифе 永 насчитывается по современным правилам каллиграфии только пять отдельных черт, но каллиграфическое искусство производит от него всего восемь основных черт.

Эти основные черты дают ряд производных черт. Каллиграфы же, изучая всю совокупность этих черт в различных позициях, занимаемых ими в отдельных иероглифах, находят для некоторых из них десятки разновидностей. Так, например, одна только точка имеет не меньше 24 разновидностей. Нам, однако, нет надобности заниматься каллиграфическими тонкостями, для наших целей будет совершенно достаточно, если мы познакомимся только с основными графическими особенностями. Октограмма дает всего 8 основных черт, носящих в китайско-японской литературе каждая свое особенное название. Эти названия нам не нужны. Мы ограничимся простой нумерацией их и ниже убедимся в практичности и целесообразности такого приема.

Основными чертами октограммы являются следующие, каждой из которых свойственно известное направление.

Как видно, в этих чертах имеются, если оставить в стороне 1-ю черту, оставляемую нами без указания направления, всего 6 направлений:

• 2-я черта - горизонтальная,
• 3-я - перпендикулярная,
• 4-я - как будто тоже перпендикулярная, но она в конечной своей части делает поворот влево в направлении снизу вверх.
• 5-я черта идет снизу вверх направо.
• 6-я и 7-я черты по существу ничем не разнятся одна от другой, только 7-я короче. Обе они имеют направление сверху вниз, налево.
• 8-я черта имеет направление сверху вниз, направо.

Что касается 1-й черты или точки, то она обладает различными направлениями и, следовательно, на общем понятии направления нам в отношении её базироваться не приходится. Она, конечно, не математическая точка, а имеет известные измерения, в том числе и протяжение.

Каллиграфия (shodo: "путь письма") - искусство письма красиво (чистописание). Большинство японских детей изучает чистописание в начальной школе. Это также является популярным хобби для взрослых.

Набор для каллиграфии состоит из:

• Shitajiki: чёрная, мягкая циновка.
• Bunchin: металл для прижатия бумаги во время письма.
• Hanshi: специальная, тонкая бумага для письма.
• Fude: кисть. Имеется больlая кисть для письма больlих символов и маленькая для написания имени художника.
• Suzuri: тяжелый, черный контейнер для чернил.
• Sumi: твёрдый черный материал, в который втирается вода для производства чернил.
  
  
  

Существует три типа написания иероглифов:

	Kaisho - квадратом - когда одна линия пишется за другой. Этот стиль используется редко.
	Gyosho - полукурсивом - более быстрое написание.
	Sosho - курсивом - быстрое написание (в несколько движений), при котором линии письма менее чёткие.

Концепции всех каллиграфических стилей Японии строились на представлении о том, что написанный текст должен доставлять эстетическое наслаждение. Зрительное восприятие текста по значению не уступало зрительному восприятию картины и играло важную роль в смысловом восприятии того же текста. Отсюда и получил громадное распространение культ каллиграфии.

Из стремления соединить стиль начертания слов с их смыслом возникли и существовали на протяжении многих столетий четко отработанные и освященные традицией приемы графической стилистики. Их предназначение - усиливать эмоциональное воздействие на читателя продуманным соответствием каллиграфического почерка смысловому и литературно-стилевому содержанию написанного текста. Существо же заключалось в том, что произведения определённого литературного стиля или научного содержания записывались определённым каллиграфическим почерком:

• исторические трактаты - уставом,
• стихотворные сборники - тонкой, вытянутой в длину строкой скорописи,
• пьесы дзёрури - причудливо закрученной, плотной скорописью, растянутой в ширину и "приплюснутой" по вертикали.
  

Главное, что надо усвоить, - это то, что все иероглифы, в том числе и самые сложные из них, состоят из набора совершенно определенных элементов. Число этих элементов не так уж и велико. При этом каждый из них, в свою очередь, состоит из первичных составляющих - черт. Далее, существует строгая последовательность написания элементов из черт и иероглифов из элементов.

В результате усвоения предлагаемого материала любой незнакомый иероглиф уже не покажется хаотическим построением. Его структура сразу станет понятной, а последовательность написания вполне очевидной.

Каллиграфия - наука, основанная на традициях, в ней не происходит изменений (уж во всяком случае - правил написания иероглифов). Японская письменность, поскольку она оперирует при помощи китайских иероглифов и японских силлабических азбук катакана и хирагана, всецело основывается на правилах, принятых китайскими каллиграфами, хотя и не лишённых чисто японской обработки и дальнейшего развития. Имеется известное число основных черт, знание которых необходимо для писания иероглифов и знаков азбуки.

Употребление катаканы и хираганы может отличаться от принятого. Эти случаи, как правило, возникают из-за желания придать тексту некоторую стилистическую окраску.

Применение хираганы для записи гайрайго иногда встречается в коммерческой рекламе. Такое написание выразительно уже в силу эффекта неожиданности. Но это ещё и напоминание об эпохе Мэйдзи, когда иностранные слова писали иероглифами и хираганой, а катакана еще не стада символом иноязычного заимствования. Катакана вместо хираганы - тоже средство подчеркивания.

Здесь будет уместно вспомнить, что катакана угловата и сравнительно проста, хирагана округла и значительно сложнее:

• катакана генетически связана с иероглифическим уставом (деловая строгость),
• хирагана - связана со скорописью (прихотливая вольность);
• катакана возникла в сфере камбуна (китайский текст, изданный для чтения японцами),
• хирагана же - в сфере вабуна (литература на японском языке периода IX-XII в.в.), а эти сферы японской словесности образуют, как известно, оппозицию по признакам "чужеземное - исконное", "строгая ученость - вольная фантазия", "мужское занятие - женское дело". Всё это позволяет предположить, что еще в средние века катакана и хирагана обрели определенные выразительные возможности, которые и предопределили разделение функций, наблюдающееся между ними сегодня. За катаканой постепенно закрепилось обобщенное значение чужого, искусственного, твёрдого (офис, долг), за хираганой - значение родного, естественного, мягкого (дом, отдых).
  

Это помогает понять, почему катакана продержалась вплоть до последнего времени в императорских указах и военных уставах, почему она укоренилась в телеграммах, а в наши дни и в разнообразных деловых документах, печатаемых на пишущих машинках европейского типа (неиероглифических), в то время как хирагана настойчиво расширяла свои позиции в начальных учебниках родного языка и детских книжках и в конце концов совершенно вытеснила из этой сферы катакану, оставив ей место лишь в иностранных словах ("искусственное - естественное", "твёрдое - мягкое"). Становится ясным, почему в современных словарях и учебниках для передачи онных чтений иероглифов чаще всего служит катакана, а для передачи кунных - хирагана ("чужое - родное"). Наконец, вполне закономерным представляется обычай писать катаканой инокультурные лексические заимствования.

Интересно, между прочим, что катакана (либо иероглифы с катаканой) систематически применяются в японской литературе для передачи речи иностранцев, это своего рода орфографический знак иностранного акцента. Этот прием используется даже в тех случаях, когда передается речь японца, говорящего на иностранном языке. В то же время не следует упускать из виду, что в некоторых случаях (названия растений и животных, например) катакана употребляется отнюдь не в силу присущих ей стилистико-выразительных особенностей, а просто с целью зрительно выделить основу слова, поскольку выделить её с помощью иероглифов нельзя (иероглифы для лексики этого типа сейчас почти не употребляются, в большинстве своём это редкие внелимитные знаки), а без выделения основ читать японский текст, не знающий пробелов между словами, гораздо труднее.

Представления о выразительных возможностях катаканы и хираганы дают возможность объяснить и то предпочтение, которое отдается хирагане при записи служебных элементов японского языка. Прежде всего это объясняется тем, что такие элементы относятся к ваго, исконно японскому языковому материалу. Но, может быть, еще и тем, что слова служебные и близкие к служебным, универсальные менее всего замечаются, осознаются как слова, они необходимы как воздух, но как воздух и невидимы.

Выразительные возможности японской орфографии широко применяются в литературе и журналистике. Когда ничем не примечательный населенный пункт вблизи Токио превратился в главный международный аэропорт Японии, одна из японских газет посвятила этому событию заметку по заголовком Нарита кара Нарита э но гэкидо: "Стремительный скачок от Нарита к Нарита", где первое нарита напечатано иероглифами, а второе - катаканой. "Нарита" в иероглифической записи - это обычное японское название географической местности, каких тысячи. "Нарита" в записи катаканой - название особое, собственное имя уникального объекта, ставшего воротами, связывающими Японию со всем внешним миром.

Ромадзи изучают во всех школах Японии. Официально разрешено пользоваться ромадзи, однако применяется она ограниченно - для транскрибирования географических названий (преимущественно зарубежных), в учебниках при описании звуков японского языка, в международных телеграммах на японском языке и т.д. Хотя в Японии немало сторонников полного перехода к ромадзи, практических перспектив осуществления их планов в ближайшем будущем не предвидится.

Необходимость изучения ромадзи диктуется прежде всего тем, что эта азбука частично используется японцами в переписке с иностранцами и очень широко - в японско-иноязычных, главным образом в японско-английских словарях. Кроме того, знание ромадзи даёт возможность правильно передавать в практической русской транскрипции японские названия, имена и фамилии, встречающиеся на языках, пользующихся латинской графикой.

Со времени появления первых текстов на ромадзи, записанных миссионерами, выдвигались разнообразные системы записи японского текста латинскими буквами, однако в настоящее время наиболее распространенными из них являются две:

• государственная японская латиница, предназначенная для японцев, и так называемая
• хэпберновская латиница, задуманная как транскрипция для англичан.