Тем не менее, вовлеченность Ямато в дела Корейского п-ова оставалась весьма высокой. Так, с конца 90-х годов VI в. японцы готовили поход против государства Силла, но в 598 г Силла прислало дань, и поход не состоялся. В 600 г в Силла все же была отправлена 10-тысячная японская армия, в результате чего Силла уступило Ямато ряд территорий и обязалось платить ежегодную дань.

В VII в. Япония поддерживала с государствами Корейского п-ова (Пэкче, Силла и Когурё) регулярные связи, особенно с Пэкче и Силла. Пэкче традиционно рассматривалось японцами как союзное государство. Так, в 660 г., после разгрома объединенными силами Тан и Силла, Пэкче а вслед за ним и Когурё, обратились за помощью к Ямато, которое отправило на Корейский п-ов экспедиционный корпус. В ходе военных действий на континенте японские войска одержали ряд побед на суше, но поражение японского флота в устье реки Пэккан (663 г ) поставило экспедиционный корпус в тяжелое положение, и его пришлось отозвать обратно в Ямато.

Осознание неспособности отстоять свои интересы на Корейском п-ове было лишь одной из причин начала крупномасштабных преобразований в Ямато.

Другие причины проведения реформ заключались в следующем:
- Необходимость консолидации правящей элиты для распространения ее власти на всю территорию, подвластную Ямато.
- Потребность правящего рода преодолеть одностороннюю ориентацию на поддержку со стороны клана Сога, лишавшую его многих потенциальных сторонников (так, например, были уничтожены Мононобэ и принижен род Накатоми).
- Привлекательность для японской элиты «китайской модели» централизованного государства, поскольку именно Китай воспринимался как источник цивилизации и культуры на всем Дальнем Востоке.
- Желание продемонстрировать Китаю, что в Ямато идет становление «цивилизованного» (с точки зрения китайской политической науки) государства, и таким образом включить Ямато в рамки китаецентричного цивилизационного и геополитического порядка.

Политическую историю первой половины VII в. в значительной степени продолжала определять динамика взаимоотношений между правящим родом и родом Сога.

Кроме тесных родственных отношений с правящим домом, возвышению Сога способствовало то, что им удалось поставить под свой контроль переселенцев «новой волны» с Корейского п-ова и из Китая, число которых особенно возросло во второй половине V и первой половине VI вв.
Среди них было немало ремесленников и образованных людей. Последние активно участвовали в строительстве государственного аппарата (в частности, в формировании налоговой системы) в Ямато. Поселения этих иммигрантов (наиболее мощным был род Ямато-но Ая, что буквально означает «ханьцы (т е. китайцы) Ямато», были сосредоточены в долине реки Асука, в непосредственной близости от владений Сога и дворцов правителей Ямато.

Одним из проявлений процесса становления государственности в период Асука был рост чиновничьего аппарата и его постоянные реорганизации.
Если раньше знать получала титулы в зависимости либо от степени родства с царским домом (приближенности к нему), либо от должностных функций, то в 603 г., согласно данным «Нихон секи», в целях упорядочения аппарата управления была введена «система 12 рангов».

Высшими рангами были «большая и малая добродетель» (дайтоку, сетоку).

Остальные 10 рангов именовались по пяти конфуцианским добродетелям:
- большая и малая доброта (дайдзин, сёдзин);
- большой и малый ритуал (дайрай, сёрай);
- большая и малая вера (дайсин, сесин);
- большая и малая справедливость (дайги, сеги);
- большая и малая мудрость (дайти, сети).

Другим важным событием государственной жизни начала VII в., о котором сообщается в «Нихон секи», было создание принцем Сётоку (Сётоку-тайси) «Наставлений из 17 статей» (604 г.), в которых были сформулированы некоторые самые общие принципы, на которых должна была строиться жизнь государства.

Так, согласно «Наставлениям»:
- правитель рассматривался как единоличный суверен (ст 12),
- представители родоплеменной аристократии — как чиновники,
- «народ» же должен был беспрекословно выполнять волю государя.

Основой государственного порядка был провозглашен «общегосударственный ритуал» (ст 4).