Что касается фехтования, то Итиун советует, во-первых, не полагаться на технические приёмы. Большинство фехтовальщиков уделяет им слишком много внимания. Тот, кто хочет следовать Мечу Непребывания, тот должен отказаться от намерения превратить фехтование в развлечение или источник благополучия, в вещь чисто внешнюю, внешне привлекательную. Не следует думать о победе над противником. Фехтовальщик не должен думать об исходе боя, его ум должен быть свободным от подобных мыслей. Первый принцип фехтования - это глубочайшая интуиция прозрения, совершенная интуиция Небесного Разума, который действует в гармонии с любыми обстоятельствами, а больше ничего от фехтования не зависит.

Когда Небесный Разум присутствует в нас, он знает, как ему себя вести, что бы не произошло. Когда человек видит огонь, его Разум сразу знает, как его использовать; когда находит воду, Разум подсказывает ему, для чего она. Пока мы с Ним, как бы сложна ни была ситуация, мы будем вести себя, как подобает.

Он был ещё до нашего рождения, этот принцип, который управляет вселенной как нравственно, так и физически. Этот творческий принцип имеет четыре аспекта:

• Гэн (юань) - "великое",
• ко (хэн) - "успех",
• ои (ли) - "продвижение, способствование",
• тэй (чэн) - "упорство, настойчивость".
  

Когда человек рождён силой Творческого принципа, он воплощает эти четыре аспекта в форме четырёх социальных добродетелей:

• дзинь (жэнь) -"любовь, человеколюбие",
• ги (и) - "справедливость",
• рэй (ли) - "правильность",
• ти (чи) - "мудрость".

Эти четыре добродетели определяют человеческую природу, а другие люди видят в таком человеке духовного вождя.

В чистейшем виде изначальная Природа функционирует в нас во младенчестве, когда нас ещё не отняли от материнской груди. Но полагаясь на Природу, позволив ей действовать по своему усмотрению, не препятствуя ей действовать своим относительным сознанием, мы будем самодостаточны и в зрелом возрасте. Но, увы, когда мы растём, у нас возникает страшно много концепций, позиций и амбиций, которые существенно искажают картину мира, которую мы получаем из наших чувств. И мы уже не можем видеть просто гору, такой, как она есть. Вместо этого, на зрительное восприятие накладывается много идей о горах, наши предшествующие знания и впечатления. Гора с такими наслоениями не чудесна, а чудовищна. Это результат того, что мы пропитаны всяческими доктринами, учениями, обретёнными в результате наших обширных интересов. Тут смешивается личное с политическим, социальным, экономическим, религиозным. Получается совершенно извращённая картина. Вместо того, чтобы жить с мире изначальной Природы, в её прекрасной наготе, мы живём в искусственном, окультуренном мире; и к тому же не сознаём этого.

Если фехтовальщик хочет узнать, как же эта искажённая картина мира влияет на его действия, пусть он понаблюдает за собой во время поединка. Он обнаружит, что все его действия противоречат принципу "непребывающего Меча", который с начала и до конца должен быть согласен с мышлением и действиями младенца. Следуя дисциплине согласия с Природой, шаги фехтовальщика в схватке не будут ни слишком быстрыми, ни медленными, ни безразличными. Они будут как раз такими, как это нужно. Об этом позаботится изначальная природа, которой следует ситуация, находящаяся в постоянном изменении. Фехтовальщик не должен высказывать свою смелость, но не должен чувствовать и робости. Он не должен сознавать, что кто-то противостоит ему или кому-то. Он должен чувствовать себя так, будто занимается своим обычным делом, например - радуется завтраку. Пусть фехтовальщик держит свой меч как вилку за завтраком, когда поднимает кусочек и берёт его в рот, а потом кладёт вилку, когда она не нужна, по окончании завтрака. Если фехтовальщик думает, что схватка требует чего-то большего, значит, он ещё не кончил учиться и ему рано покидать стены школы.