Часть III

Дзягю Тадзима-но-ками Мунэнори (1571 - 1646 гг.), один из величайших фехтовальщиков за время существования этого искусства, обучал Токугава Иэмицу (годы прав. 1604 - 1651 гг.) - третьего сёгуна правления Токугава.

Сам Тадзима-но-ками изучал дзен у Такуана (1573 - 1645 гг.) и включил в тренировку фехтовальщика многие элементы учения дзен. Он говорил, что последняя ступень овладения искусством фехтования - это состояние не-ума. "Не-ум" (мусин) по существу значит "обыденный ум" (хэйдзё син), и, когда он достигнут, то задача выполнена. В начале каждый пытается овладеть только мечом, причём как можно лучше. Это естественно.

Техникой овладеть необходимо, но пока ум хоть на чём-то фиксирован, пока фехтовальщик стремится всё совершить на высшем уровне или проявить своё искусство, или превзойти других, или слишком беспокоится, как он продвигается к мастерству, - он будет совершать гораздо больше ошибок. Почему? Потому что его самосознание или эго-сознание слишком подозрительно наблюдает за полем его внимания, а это препятствует свободному проявлению мастерства, которого он достиг. Он должен избавиться от жестокого само- или эго-сознания и положиться на естественный ход событий, ибо всё, что необходимо, должно быть сделано, потому что ничего особенного, по сути дела, и не предстоит сделать. Когда всё совершается в состоянии не-ума или не-мысли, т.е. отсутствуют все формы само- и эго-сознания, тогда действующий совершенно свободен от всех помех и ничто не нарушит линию его поведения. Если он стреляет из лука, он просто снимает лук, накладывает на него стрелу, натягивает тетиву, прицеливается и, когда чувствует, что всё в порядке, даёт стреле лететь. Он не чувствует, что совершает что-то особенно хорошее или особенно плохое, важное или самое обычное. Это подобно тому, что, услышав звук, повернуться и увидеть во дворе птицу. Это и есть "обыденный ум". Даже в смертельной схватке фехтовальщик сохраняет такое состояние ума. Он забывает серьёзность ситуации, не думает о жизни и смерти. Он есть "недвижимый ум" (фудо-син).

Фудо-син подобен луне, отражённой в потоке. Вода потока находится в движении, но луна сохраняет своё спокойствие. Ум движется в ответ на десять тысяч ситуаций, но остаётся тем же самым. Это вершина искусства. Все интеллектуальные схемы, всё, что искусственно, в бою не должно существовать.

Дзягю Тадзима-но-ками приводит в связи с этим слова мирянина Хо Кодзи: "Подобно деревянной лошади перед цветами и птицами". Это и есть состояние мусин (не-ум). У деревянной лошади нет ни ума, ни чувств, и когда она смотрит на цветы или слышит пение птиц, она совершенно неподвижна. Человек вовсе не похож на деревянную лошадь. У него есть чувства, он подвержен множеству самых различных воздействий, но если его движения вызываются внешними причинами, если он управляется извне - тогда с ним всё кончено. Даже в схватке за жизнь фехтовальщик должен оставаться самим собой, быть господином самому себе. Как деревянный конь, он должен быть нечувствителен ни к чему вокруг.

Однако, не следует думать, что Дзягю Тадзима-но-ками ставит в пример нечувствительность лошади и деревянного петуха, чтобы мы дошли до полной атрофии* или недоразвитости ума. Напротив, он хочет, чтобы наш ум вернулся к своей природной чистоте, совершенно освободился от всех психических блоков, от всех помех, и до предела раскрыл всё, чем обладает. Фехтовальщику нужно научиться владеть собой так, чтобы акт видения моментально превращался в единый процесс. Тадзима-но-ками считает, что видение должно сначала возникнуть в уме, оттуда оно передаётся глазам, и затем туловищу и конечностям. Вот тогда видеть и значит действовать. Если не глаза, а сам ум в глубине первым открывает или схватывает движения противника, тогда тело не теряет времени, чтобы приспособиться к обстоятельствам. Впрочем, современные психологи и врачи описывают процесс зрения совершенно по-иному, т.е. сначала внешний мир воздействует на наши органы восприятия, а затем уже полученный импульс передаётся дальше в глубь. Но для фехтовальщика в смертельной схватке, когда всё решает одно мгновение, этот путь слишком извилист. И нам нет нужды заниматься интеллектуальными фокусами ума.

Это напоминает совет Чжуан-Цзы, в котором он говорит о воздействии ума ((син-сай), гл.4 стр. "Среди людей"). Сначала он говорит о целостном состоянии и затем продолжает: "Когда слушаешь, слушай не ушами, а умом (кокоро, син); не умом, но Ци (духом). Когда слушаешь ушами, там слышимое и застревает, и ум дальше знака не идёт, а Ци - это нечто пустое. Дао пребывает в пустоте, а пустота есть воздержание ума".

Ки (Ци) - это нечто неосязаемое, пронизывающее всю Вселенную. С одной стороны это соотносится с духом (пневма), это дыхание неба и земли. Когда Чжуан-Цзы определяет "воздержание ума", как видение и слышание посредством Ки, он отражает здесь устремление эго-сознания на самого себя, ибо, пока в уме есть хотя бы одна мысль (ити-нэн или и-нэн) о себе, она занимает весь ум, она заграждает текучее движение и создаёт суки. Этим моментом враг обязательно воспользуется. "Воздержание ума", о котором пишет Чжуан-Цзы, выходит за пределы искусства фехтования. Чжуан-Цзы сознаёт пустоту (кё), в которой заключены неограниченные возможности. (Это относится к буддийской идеи шуньяты (пустоты), которую представляли себе Лао-Цзы, Чжуан-Цзы и другие даосы). Однако, даосские представления о пустоте содержат в себе элементы относительности и не достигают тех глубин, которых достигают буддисты. Не многие фехтовальщики пережили этот источник всех вещей. Однако, тот, кто глубоко проникает в тайны своего искусства, может притронуться и к основам самой реальности. Разница между озарением фехтовальщика и озарением дзенского учителя в том, что фехтовальщик ограничен спецификой своего искусства, а озарение дзенского мастера покрывает всю целостность существования, потому что в его основе лежит особая дзенская практика.